Палермская
Конвенция ООН
против транснациональной организованной преступности
На 53-й сессии Генеральной Ассамблеи
ООН (9 декабря 1998 г.) принято решение о подготовке
Конвенции ООН против транснациональной организованной
преступности, включающей положения о введении
уголовной ответственности за организацию и участие
в преступных сообществах, отмывание денег, коррупцию
и противодействие правосудию. Тогда же было
постановлено разработать три дополняющие Конвенцию
протокола: о предупреждении и пресечении торговли
людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании
за нее; незаконном ввозе мигрантов по суше,
морю и воздуху; незаконном изготовлении и обороте
огнестрельного оружия, его составных частей,
компонентов и боеприпасов. С целью выполнения
указанного решения Генеральная Ассамблея учредила
Специальный комитет, в работе которого активно
участвовала делегация Российской Федерации (в
ее состав входил и автор этих строк). В течение
января 1999 г. - июля 2000 г. проведено 10 сессий
комитета, на последней из которых была завершена
работа над согласованием Конвенции. Подписание
этого документа и дополняющих его протоколов
(в том числе и Россией) состоялось на специально
проведенной для этой цели Политической конференции
(г. Палермо, Италия, 12-15 декабря 2000 г.).
Будучи уникальным международно-правовым документом,
Конвенция является всеобъемлющей по ряду оснований.
Во-первых, по количеству участвующих в ее подготовке
государств: работу над ней вели делегации более
120 стран, которые намериваются# стать ее участниками,
и 40 международных делегаций.
Во-вторых, - широкий спектр охватываемых проблем.
Прежде всего это относится к требованию криминализировать:
создание организованной преступной группы и
участие в ней; отмывание денежных средств (доходов);
акты коррупции, т.е. получение и передачу взятки;
воспрепятствование осуществлению правосудия.
Всеобъемлющий характер Конвенции проявляется
и в обширном наборе мер, направленных на предупреждение
транснациональной организованной преступности,
в частности отмывания доходов, коррупции, а
также на защиту свидетелей и потерпевших. Причем
противодействию отмыванию доходов от преступлений
в Конвенции уделено самое серьезное внимание.
В этой связи предусмотрено, что государства
не только должны стремиться криминализировать
отмывание доходов, но и обязаны устанавливать
всеобъемлющий режим надзора в отношении банков
и иных финансовых учреждений в целях недопущения
и выявления всех форм отмывания денежных средств.
Такой режим должен включать и требования об
идентификации личности клиента, ведении отчетности
и предоставлении информации о подозрительных
сделках. При установлении таких мер Конвенция
призывает руководствоваться инициативами многосторонних
организаций, в частности Специальной финансовой
комиссии по проблемам отмывания денег. Кроме
того, с целью борьбы с отмыванием закреплены
также конфискация и арест доходов от преступной
деятельности, механизм международного сотрудничества
и распоряжения конфискованным имуществом, а
также рекомендовано сокращать возможности для
организованных преступных групп использовать
доходы от преступлений на законных рынках. Такие
меры могут включить, в частности, предупреждение
злоупотреблений лицензиями на осуществление
коммерческой деятельности; лишение по решению
суда на определенный период времени лиц, осужденных
за преступления, охватываемые Конвенцией, права
занимать должности руководителей юридических
лиц и создание реестра таких лиц.
Оказание правовой помощи и выдача, а также сотрудничество
правоохранительных органов в непроцессуальных
(с позиций российской правовой системы) формах,
являясь одними из важнейших практических проблем
борьбы с транснациональной преступностью, также
нашли самое широкое освещение в Конвенции. Наряду
с этим здесь содержатся и положения, направленные
на расширение специальных методов раскрытия
преступлений (агентурные операции, контролируемые
поставки, электронное прослушивание, сотрудничество
граждан с правоохранительными органами).
В-третьих, Конвенцией охватываются имеющие транснациональное
значение и совершенные при участии организованной
преступной группы серьезные преступления, т.е.
деяния, наказуемые по уголовному законодательству
государств лишением свободы на срок не менее
четырех лет или более строгой мерой наказания,
и так называемые конвенционные преступления,
т.е. создание организованной преступной группы
и участие в ней, отмывание денег, коррупция
и воспрепятствование осуществлению правосудия.
В соответствии с п.2 ст.3 Конвенции преступление
носит транснациональный характер, если оно совершено:
в более чем одном государстве; в одном государстве,
но существенная часть его подготовки, планирования,
руководства или контроля имеет место в другом
государстве; в одном государстве, но при участии
организованной преступной группы, которая осуществляет
преступную деятельность в более чем одном государстве;
в одном государстве, но его существенные последствия
имеют место в другом государстве.
Как представляется, такой подход позволит применять
Конвенцию для правовой помощи либо сотрудничества
оперативных подразделений различных государств
в целях выявления, предупреждения, пресечения,
раскрытия и расследования всех представляющих
достаточно высокую степень общественной опасности
преступлений, затрагивающих юрисдикцию и интересы
двух и более государств.
При конструировании ст.5 Конвенции, закрепляющей
обязательства государств криминализировать участие
в организованной преступной группе, разработчики
учитывали как известную американскому праву
концепцию сговора, в соответствии с которой
сами факты создания преступной организации и
участия в ней рассматриваются как оконченные
преступления, так и используемую в континентальном
праве теорию соучастия, где сговор на совершение
преступления или поиск сообщников оценивается
как приготовление к соответствующему преступлению.
Следует заметить, что в УК РФ криминализированы
оба вида поведения: уголовная ответственность
установлена, во-первых, за организацию преступного
сообщества (преступной организации) и за участие
в нем (ст.210 УК) и, во-вторых, за организацию
совершения преступления, руководство его исполнением,
подстрекательство и пособничество (соучастие
в совершение преступления), а равно за дачу
советов, указаний, предоставление информации,
средств или орудий совершения преступления либо
устранение препятствий (ст.ст.33, 34 и 35 УК).
Под организованной группой в Конвенции понимается
структурно оформленная группа в составе трех
или более лиц, существующая в течение определенного
времени и действующая согласованно с целью совершения
одного или нескольких серьезных или конвенционных
преступлений, чтобы получить, прямо или косвенно,
финансовую или иную материальную выгоду.
Численный состав организованной группы был подвергнут
обстоятельному рассмотрению в ходе работы Спецкомитета.
В итоге остановились на том, что в контексте
Конвенции организованную группу могут образовать
три и более человека. Делегация Российской Федерации
в духе конструктивного компромисса согласилась
с таким подходом, ибо с учетом других положений
Конвенции и законодательства России реально
это не будет препятствовать взаимной правовой
помощи и полицейскому сотрудничеству. Тем более
что в ст.34 Конвенции закреплен принцип, в соответствии
с которым государство может принимать более
строгие или суровые меры, чем меры, предусмотренные
в ней.
В Конвенции содержится рекомендация государствам
включить в национальное законодательство правило
о возложении обязанности доказывания законности
происхождения имущества, принадлежащего лицу,
привлекаемому к уголовной ответственности в
связи с причастностью к организованной преступной
деятельности, на это лицо. Однако следует учитывать,
что, по законодательству европейских государств,
конфискация возможна лишь в отношении орудий
и средств совершения преступлений, а также предметов,
добытых преступным путем. Уголовное законодательство
России фактически пошло гораздо дальше предлагаемой
нормы. Исходя из ст.52 УК принудительное безвозмездное
изъятие в собственность государства всего или
части законно полученного имущества, являющегося
собственностью осужденного (конфискация), назначается
судом за любые тяжкие и особо тяжкие преступления,
совершенные из корыстных побуждений, в том числе
в составе преступных групп.
Важное место в Конвенции занимают вопросы оказания
правовой помощи в расследовании, уголовном преследовании
и судебном разбирательстве в связи с транснациональными
преступлениями, к совершению которых причастна
организованная преступная группа. Взаимная правовая
помощь, порядок осуществления которой детально
расписан в ст.28 Конвенции, может предоставляться
в максимально возможном объеме. В частности,
она может включать получение свидетельских показаний
или заявлений; вручение судебных документов;
проведение обыска, выемки или ареста; осмотр
объектов и участков местности; предоставление
информации, вещественных доказательств и заключений
экспертов; выявление или отслеживание доходов
от преступлений, имущества, средств совершения
преступлений или других предметов для целей
доказывания; содействие добровольной явке и
т.п.
В заключение, исходя из анализа текста Конвенции
и дополнительных протоколов к ней, а также опыта
участия в подготовке этих международно-правовых
документов, можно сделать вывод о том, что присоединение
России к ним не потребует изменения национального
уголовного законодательства. Но отдельные положения
протоколов должны быть использованы в ходе совершенствования
нормативной базы в борьбе с организованной преступностью,
в том числе в сфере незаконной миграции, торговли
людьми, органами и тканями человека для трансплантации.
В то же время участие в этой Конвенции позволит
осуществлять на ее основе сотрудничество с достаточно
широким кругом государств по весьма обширному
перечню преступлений как в сфере оперативно-розыскной
деятельности, так и в области правовой помощи
по уголовным делам. Кроме того, Конвенция является
хорошей основой для подготовки региональных
и двусторонних соглашений по различным аспектам
борьбы с преступностью, в которых ее положения
могут конкретизироваться и развиваться.
В. Михайлов,
сотрудник ФСБ России,
кандидат юридических наук, доцент
"Российская юстиция",
N 7, июль 2001 г. |